Аня любила ползунки. Не те, из мягкого хлопка, которые носят младенцы. Аня любила ползунки в приложении для знакомств. Они дарили ей восхитительное чувство контроля, словно она была не одинокой девушкой в съемной однушке, а божеством, создающим Адама одним движением пальца.

Движение вправо: рост от 185. Отсечь коротышек, которые не смогут создать иллюзию каменной стены. Движение влево: возраст до 36. Отсечь уставших, с первыми морщинами разочарования у глаз. Образование - «высшее», наличие детей - «нет», «чувство юмора» - «обязательно». Аня не искала человека. Она собирала Проект.

Проект «Костя» прошел все стадии первичного отбора. Рост - 189. Возраст - 33. IT-архитектор. В графе «о себе» - самоироничная чушь про любовь к сырникам и про экзистенциальный кризис по понедельникам. Все галочки сошлись. Аня нажала «принять».

Первые три месяца были этапом идеальной интеграции. Костя был хорошим, качественным продуктом. Он приносил кофе по утрам. Он слушал ее рассказы о работе с выражением лица, которое почти походило на интерес. Он даже прошел стресс-тест в виде знакомства с ее мамой, выдав на выходе ноль критических ошибок. Аня мысленно ставила галочки в своем списке: «Модуль “Забота” - работает», «Модуль “Терпение” - работает», «Совместимость с родительской ОС - подтверждена».

Баг обнаружился случайно. В четверг. Они смотрели какой-то сериал, и у Кости зазвонил телефон. На экране высветилось «Таня». Костя посмотрел на экран, потом на Аню, и в его взгляде промелькнуло что-то, чего не было в спецификации. Он вышел на кухню.

Аня не подслушивала. Она анализировала данные. Голос Кости был другим. Мягче. Он не говорил, он бормотал. Из обрывков фраз она выловила ключевые слова: «успокойся», «он мудак», «я приеду, если надо». Это был не разговор. Это была служба технической поддержки для чужой сломанной жизни.

Когда он вернулся, Аня не стала устраивать сцен. Она подошла к проблеме как системный аналитик.

- Это бывшая?

- Да, - Костя не стал врать. - У нее там опять проблемы с ее парнем.

- Понятно.

Она сделала паузу, подбирая формулировку.

- Давай посмотрим на это как на систему. Ты сейчас тратишь свои ресурсы - время, эмоции - на обслуживание устаревшего, неактуального процесса. Это неэффективно. Этот процесс нужно закрыть.

- Ань, это не процесс. Это Таня. Мы были вместе пять лет. Я не могу просто… выключить ее.

- Ты можешь. Архивируй и забудь. Любая связь с прошлыми версиями создает уязвимости в текущей системе. Это риск.

Костя смотрел на нее так, будто она объясняла ему теорию струн.

- Она просто… Таня, - повторил он, словно это было единственным доступным ему аргументом.

Это был первый серьезный баг. Аня занесла его в список проблем, присвоив ему статус «критический». Она пыталась выпустить патчи. Она загружала их совместное время новыми, более яркими событиями. Поездки, рестораны, развлечения. Она пыталась перезаписать старые файлы новыми, вытеснить «Таню» из оперативной памяти. Но баг был упрямым. Иногда он снова давал о себе знать тихим звонком и выходом Кости на кухню.

Система рухнула в день, когда Костя должен был пойти с ней на ужин к ее друзьям. Это был не просто ужин. Это была презентация. Демонстрация финальной, стабильной версии Проекта. Костя в идеальном костюме. Она - в идеальном платье. Все выверено.

Он уже завязывал галстук, когда телефон снова зазвонил. «Таня». Костя ответил. Аня не слышала, что ему говорили. Она видела только, как меняется его лицо. Он слушал минуту, потом сказал в трубку одно слово: «Еду». Он повернулся к ней. В его глазах была вся палитра системных ошибок: и вина, и бессилие, и какая-то отчаянная решимость.

- Ань, прости. Я должен. У нее там… все очень плохо.

- У нас ужин, Костя, - сказала она ледяным голосом.

- Я знаю. Прости.

Он сорвал галстук, схватил ключи и ушел.

Аня осталась стоять посреди комнаты. В идеальном платье. Рядом с идеальным пустым местом. Сбоя не было. Не было скандала. Просто один ключевой модуль ее Проекта оказался с бэкдором - он содержал в себе скрытый, недокументированный код, который мог перехватить управление.

Она не понимала, что этот недокументированный код был, на самом деле, ее гарантией. Что удалив этот код, она бы получила Проект, способный хладнокровно вычеркнуть из своей жизни и ее саму, когда она станет «бывшей версией». В ее системе координат это были разные вещи: то - ненужный балласт, а она - центральный процессор. Она не видела, что для него это было одно и то же качество - человечность. И она требовала, чтобы он от него отказался.

Аня не плакала. Она села на диван, взяла телефон и удалила их совместные фото. Затем удалила его номер. Это был откат системы. Холодный, безэмоциональный.

Через несколько часов, все еще в вечернем платье, она открыла приложение для знакомств. Зашла в настройки фильтров. Рост. Возраст. Образование. Она пролистала вниз и нашла пустую строку для ключевых слов. Раньше она ее игнорировала. Теперь она медленно, по буквам, ввела туда новое, главное требование к будущему Проекту:

«Без бэкдора».