Марк ел суп. Громко, как казалось Лене.

Она сидела напротив и смотрела не на него, а сквозь него. В её голове, невидимая для человеческого глаза, но тяжелая, как могильная плита, лежала Инструкция.

Пункт 42: «Когда я прихожу домой уставшая, он должен заметить это в первые три секунды, подойти, обнять и спросить, что случилось, до того, как я сниму пальто».

Марк этот пункт провалил. Он крикнул из кухни: «Привет! Там суп на плите», - и продолжил смотреть что-то в телефоне.

Лена не закатила скандал. Она сделала кое-что пострашнее. Она мысленно открыла толстую папку с грифом «Дело Марка» и подшила туда новую обиду. Это было Досье. В нем хранились все несказанные «люблю», все забытые даты, все взгляды, которые были недостаточно теплыми.

- Как день? - спросил Марк, наконец оторвавшись от экрана.

- Нормально, - соврала Лена.

«Нормально» на её языке означало: «Мне больно, я чувствую себя ненужной, меня сегодня унизил начальник, и я хочу, чтобы ты сейчас стал моим отцом, матерью и психотерапевтом одновременно. Я хочу, чтобы ты угадал мою боль и растворил её».

Но Марк не был телепатом. Он был уставшим менеджером по логистике.

- Ну и отлично, - кивнул он и потянулся за хлебом.

Внутри Лены сработала сирена. «Меня снова не ценят». Обида, холодная и склизкая, легла на дно желудка, туда, где уже лежала целая гора таких же камней.

Она смотрела на него и видела не мужчину, которого когда-то полюбила за смешной смех и добрые руки. Она видела сломанную Функцию.

«Зачем ты вообще здесь?», - думала она, ковыряя вилкой в тарелке. - «Твоя должность - “Тот, кто делает меня счастливой”. Твоя зарплата - моя любовь. Но ты не справляешься с обязанностями. Ты прогуливаешь. Ты халтуришь».

Ей хотелось закричать: «Посмотри на меня! Разве ты не видишь, какая дыра у меня внутри? Заполни её! Немедленно!»

- Ты чего такая? - Марк почувствовал напряжение. - Что-то не так?

- Всё так, - ледяным тоном ответила Лена. - Просто устала.

Она снова добавила лист в Досье. «Пункт 56: Не настойчив. Если я говорю “всё так”, он должен понять, что всё не так, и добиваться правды».

Она встала и ушла в ванную. Закрыла дверь на замок. Включила воду, чтобы он не слышал, если она вдруг заплачет.

Лена посмотрела в зеркало, придирчиво изучая своё лицо.

- Он просто сухарь, - прошептала Лена своему отражению. - Эмоциональный инвалид. Он не способен ничего дать.

Это было утешение. Если он «инвалид», значит, с ней всё в порядке. Значит, её боль - это его вина.

Она представила, как однажды, может быть через год, а может через десять лет, она вывалит всё это перед ним. Когда он будет старым, слабым или когда она наконец найдет кого-то лучше. Она представит ему этот счет.

«Помнишь тот вечер с супом? - скажет она. - Я тогда хотела сдохнуть, а ты жевал».

Эта мысль грела. Это был «камень за пазухой». Он был тяжелым, но он давал ощущение власти. Гарантию морального превосходства.

Она вытерла глаза. Смыла косметику, обнажая бледное лицо.

«Я сильная, - сказала она себе. - Я потерплю. Я выше этого. Я не буду унижаться и просить».

Лена открыла дверь.

На кухне ничего не изменилось. Марк домывал тарелку. Реальность была всё той же: скучный быт, уставший мужик, крошки на столе.

Марк обернулся, почувствовав её присутствие. В его взгляде мелькнуло беспокойство - он считывал её холод, как собака считывает страх, но боялся спросить прямо.

- Лен, точно всё норм? - спросил он осторожно. - Может, чаю?

Лена посмотрела на него. Она не видела человека. Она видела Функцию, которая сломалась. Бракованный товар, который пока жалко выкинуть, потому что нового нет, а быть одной страшно.

Она натянула на лицо маску. Ту самую, непробиваемую.

- Нет, спасибо, - сказала она ровным, мертвым голосом. - Я просто лягу спать. Голова болит.

Она не сказала: «Обними меня».

Она не сказала: «Мне плохо».

Она выбрала наказать его тишиной.

Лена прошла мимо него, даже не коснувшись плечом. Она легла в холодную постель, отвернулась к стене и свернулась калачиком.

Когда Марк пришел в спальню и лег рядом, она отодвинулась на самый край.

Между ними было всего тридцать сантиметров матраса. Но на самом деле между ними лежала пропасть.

Лена закрыла глаза и начала мечтать. Она мечтала о Другом. О том идеальном, несуществующем мужчине, который всё поймет без слов, который придет и спасет её. Она ушла в это иллюзорное «завтра», чтобы не быть в этом невыносимом «сегодня».

Марк вздохнул в темноте и тоже отвернулся.

Они лежали спина к спине. Два одиночества, играющие в семью.

Счетчик обид тихо тикал в её голове. Проценты капали. Банкротство было неизбежно, но они оба делали вид, что бизнес процветает.